Дню снятия блокады Ленинграда. Украденное детство
фото Анны Щербининой
Начавшаяся 8 сентября 1941 года блокада продолжалась около 900 дней и закончилась 27 января 1944 года. За время блокады погибло (в основном от голода) по одним данным 400 тысяч ленинградцев, по другой – 1,5 миллиона.
Ленинградцы проявили сверхчеловеческие мужество и стойкость. Их руками были построены около 4 тысяч дзотов и дотов, они оборудовали порядка 22 тысяч огневых точек в зданиях, соорудили на улицах города 35 км противотанковых препятствий и баррикад.
Ничего этого Лилия Петровна Генералова не помнит: ей было тогда всего пять лет. Отец Лилии, Пётр, был военным. И как только началась война, он ушёл на фронт, оставив жену с тремя детьми на руках. «Мама Федосья Матвеевна у меня была красавицей. Её все ласково называли Фенечкой. Она родом с Украины, отец там служил. Там и познакомились, вспыхнула любовь, и папа привёз молодую жену к себе на родину – в Ленинград», – рассказывает Лилия Петровна, поглаживая мамину фотографию в красивой рамочке. В её квартире много фотографий близких и родных ей людей – так она не чувствует одиночества.
Федосья с двумя дочками навещала родителей на Украине. В последний раз, когда дедушка вёз их в телеге на железнодорожную станцию, она, всегда решительная, боевая, жизнерадостная, вдруг заплакала, а за ней и дочки. Видимо, чувствовала, что видит родителей в последний раз. С младшим сыном она в гости к дедушке с бабушкой уже не смогла приехать. Все мирные планы перечеркнула война.
Семья голодала. Прозрачный кусочек хлеба позволял лишь поддерживать едва теплящуюся жизнь. Первым в семье Лили умер годовалый Вовочка, за ним – сестрёнка Нина. Лиля не помнит, плакала она или нет. Говорит, чувства из-за голода были притуплены. Да и не могла пятилетняя девочка до конца осознать горечь утраты.
Пётр с войсками советской армии дошёл до Германии, но был смертельно ранен в самом конце войны. Не довелось ему больше свидеться с любимой дочкой.
Когда умерли младшие и за ними пришли волонтёры-санитары, упаковали их в похоронные мешки и унесли к месту захоронения в братской могиле, остались они с мамой вдвоём. Немцы, вспоминает Лилия Петровна, педантично бомбили город два раза в сутки, практически в одни и те же часы. Помнит, как сжималась в комочек, заслышав вой сирены. И они с мамой бежали в бомбоубежище. А сердце сковывал страх. Однажды её ножку зацепило осколком. Как она добралась до бомбоубежища, не помнит. Мама была слаба и нести её на руках вряд ли смогла бы. Не забыть ей, как ходили они с мамой за водой на канал (водопровод в домах не работал, так как многие коммуникации были повреждены во время бомбёжек и их просто перекрыли, чтобы не доводить до аварии).
Многое она смогла оценить лишь спустя годы. Например, мамин жертвенный подвиг, которая, видимо, ради спасения дочери отдавала ей свой хлебный паёк. Однажды мама тихо уснула в кровати и больше не проснулась. Было ей 28 лет. Лиля прижалась к холодеющей матери, не осознавая, что её уже нет. Сколько девочка так пролежала, не известно. Её обнаружила бригада санитаров. Но она была так слаба, что попала сначала в больницу, а не в детский дом. Лилю подлечили. Два года жизни в блокадном Ленинграде девочке тяжело дались. А потом был детдом.
Единственный путь, по которому завозили продовольствие и вывозили из блокадного кольца тяжело раненных, детей, пролегал по Ладожскому озеру, названному дорогой жизни. Вот и их детдом эвакуировали по Ладоге. «Нам повезло. Проскочили необстрелянными», – рассказывает Лилия Петровна. Эвакуировали их в Кострому. Ленинградский детдом №41 разместили в старинном барском особняке с колоннами, а вокруг – сады (вишни, яблоки). По соседству был совхоз. Оттуда детям молоко перепадало. Дети болели. Им ставили уколы, лечили. Это блокадный Ленинград аукался. И Лиля много болела. А ещё много плакала, тосковала по маме, по дому. Говорит, все с
лёзы в детстве выплакала. А будучи взрослой, ни одной слезинки не проронила. Не забыть ей тёплые нежные ладони нянечек, которые гладили её перед сном по голове, приговаривая какие-то ласковые слова. Детдомовским детям ласки не хватало, и Лилия на всю жизнь запомнила эти ладони, дарящие душевное тепло. Девочка заканчивала седьмой класс, когда её разыскала мамина родня с намерением забрать к себе. Но Лилия наотрез отказалась покидать детский дом, где всё ей было знакомо, где кров с ней делили её подруги. Да и украинский язык она не знала. Но пообещала, что, как подрастёт, их обязательно навестит. Бабушка с дедушкой присылали внучке посылки с гарным салом и большими яблоками. Всем этим богатством Лиля делилась с ребятами: сало отдавала мальчишкам, а на яблоки с подружками налегала.
Лилия окончила дошкольное педучилище в Костроме. Там же встретила своего суженого – он служил в армии. Он был тоболяк и увёз свою возлюбленную по окончании службы в Тобольск. Так она и стала тоболячкой. Сибирский город стал для неё второй родиной. Здесь родились её дети, внуки. Но Ленинград она никогда не забывала. У неё даже одна стена в комнате украшена фотообоями с изображением санкт-петербургских фонтанов. Лилия Петровна непременно осуществит свою мечту побывать в Санкт-Петербурге, посетить Пискарёвское кладбище, поклониться праху своих родных. И планирует она поездку на нынешнее лето.
