Степь да смерть кругом

Фото Дарьи Федотовой

К семи утра 22 июня 1941 года 42-я и 6-я стрелковые дивизии РККА покинули Брест. Из крепости вышло около шести тысяч человек, около девяти тысяч бойцов осталось в цитадели.

В июле 1941 года немецкая армия была уже под Смоленском, но крепость на западном рубеже ещё сопротивлялась – сражались разрозненные группы и одиночные бойцы. Искромсанные артобстрелами стены, прошитые стрелковым оружием пространства, забросанные гранатами и выжженные огнемётами подвалы… А ещё репродукторы, с немецкой педантичностью регулярно транслирующие призывы к сдаче.

И как завершающий аккорд этой психологической атаки

Степь да степь кругом,

Путь далек лежит…

Чисто и ясно зазвучала в раскалённом воздухе песня. Родная русская песня о великих просторах и великой тоске. От неожиданности у Плужникова перехватило дыхание, и он изо всех сил стиснул зубы, чтобы сдержать нахлынувшие вдруг слезы. А сильный голос вольно вёл песню, и крепость слушала её, беззвучно рыдая у закопчённых амбразур*.

Девятнадцатилетний младший лейтенант, прибывший к месту службы и не успевший встать на довольствие. Он не значился в списках, и значит, его вроде бы и не было. Но он был и сражался… В Бресте, в Керчи, под Москвой и в Сталинграде… Серёжа? Саша? Ильшат?

Борис Васильев назвал героя своей повести «В списках не значился» Колей. Режиссёр Александр Рязанцев поставил по ней в Тобольске спектакль со вторым именем «Двенадцать снов неизвестного русского солдата Коли Плужникова».

Бывает ли сопротивление бессмысленным, а гибель напрасной?.. Вода для пулемётов или умирающим от жажды детям?.. Быть, в конце концов, или пропади оно всё пропадом?

Ответы, данные на эти вопросы в мирной жизни, теряют смысл, когда начинается война. И режиссёр не задавал их. Он просто отправил героев спектакля (и зрителей, конечно) в мир, где война отнюдь не предлагаемое обстоятельство, но некая сила, напрямую участвующая в событиях.

В звуковом ряде спектакля, бросающем нас в пекло конкретных боевых действий, почти  нет выстрелов или эха разорвавшихся снарядов. Война выдыхает волны, ужасающие крепче воя сверлящей небо авиабомбы. Это – песнь Левиафана, равнодушного и всепожирающего. Война прорывается сквозь пробоины в условных стенах декорации обжигающими гибельными лучами. Дыхание её заволакивает пространство жизни туманом, в котором можно блуждать вечно.

И с силой сей смертному не справиться никогда. Но обычные люди, люди слабые, хотя и военные, один за другим встают и делают шаг в бесконечную геенну… Гибель защитников крепости в спектакле  – это пляс, это песня.

Степь да степь кругом, путь далёк лежит…

Один за другим уходят они по этому пути, не помышляя о бессмертии или посмертной славе. И Коля Плужников, младший лейтенант, которого и в списках гарнизона-то нет, заносит их имена на скрижаль истории. Мелом по безразличному камню стены… Не очень надёжный способ сохранения информации, но ведь каждый сожжённый дыханием чудовища должен значиться в списках. И поэтому Коля Плужников пишет. Пусть и мелом.

Двенадцать снов – двенадцать месяцев жизни парня, ставшего частью великой легенды о Неизвестном Солдате. Двенадцать снов, в которых чуть-чуть мира и бесконечно много войны.

– Я – русский солдат, – произносит в финале спектакля последний защитник крепости и делает последние свои земные шаги. И имя уже не нужно ему.

Однако имена важны для нас. И потому в эпилоге вновь появляется младший лейтенант Николай Плужников, защищавший Родину, сузившуюся до пределов подвалов крепости на западной границе СССР, с 22 июня 1941 года до 12 апреля 1942-го… И ещё один Николай, и тоже Плужников, из Афганистана 1979 года… И Николай Плужников, докладывающий коротко: Чечня. 1994.

И ещё один парнишка – непризывного явно возраста, но уже в армейской форме. Парнишка, попеременно поправляющий то ремень автомата, то очки. Он не называет свои имя-фамилию. А за крепостной стеной ждёт чудовище.

 

*Из повести Б. Васильева «В списках не значился»

Читайте также: