Почётный караул

Исхожена каждая улица старого города, но здесь, на пересечении Ленина и Декабристов, меня накрывает волна воспоминаний.

Сорок лет тому назад. Я стою здесь среди таких же, как я, восемнадцатилетних курсантов «Мореходки». Белые чехлы на мичманках, белые перчатки на руках. Стоим, подняв воротники на бушлатах, поёживаясь на ветру. Ведем себя в соответствии с возрастом. В шутку называем себя гардемаринами. Балагурим, покуриваем, с интересом рассматриваем проходящих девушек. Ждём.

Дело в том, что наше появление здесь – это часть большого мероприятия Тобольска по чествованию ветеранов Великой Отечественной войны.

В нагорной части города напротив здания администрации было решено заложить мемориальный камень на месте будущего памятника погибшим тоболякам и жителям района. После должно было состояться шествие ветеранов войны и торжественное мероприятие в здании драмтеатра. Все официальные торжества Тобольска проходили именно здесь.

Про нас, курсантов мореходного училища, которые должны были изображать почётный караул, вспомнили в последнюю очередь, когда колонна ветеранов уже двинулась. Остановив учебный процесс, нас посадили в автобус и срочно доставили на место построения. И вот уже стоят две шеренги по краям улицы. С западной стороны появилась голова колонны, которая медленно приближалась. Ветеранам поручили нести знамёна, но при порывистом ветре эта задача была не из легких для пожилых людей. Многие из них опирались на трости. Несколько человек были на костылях. И подумалось вдруг: для них сейчас это дежавю.

Когда они уходили на фронт, они уходили отсюда. Наверняка не раз в на войне вспоминали они этот деревянный театр и лица провожающих их близких. Слушая хвалебные речи в свой адрес, они невольно погружались в воспоминания, и калейдоскоп пережитых событий (война, победа, не слишком сытая послевоенная жизнь) нескончаемой лентой разворачивался у них перед глазами. И вот опять они возвращались к этому месту с запада, и их мысли, сливаясь, серым туманом повисали над седыми головами, над знамёнами.

Вдруг неожиданно для всех старшина группы Лёшка, дембель, единственный из нас отслуживший в армии, вышел из строя и громко не по уставу крикнул: «Караул! Смирно! Равнение на колонну!» Как будто некий стержень появился внутри нас, мы как будто стали выше и стройнее. Но команда захлестнула не только нас. В руках ветеранов вздрогнули знамена, они еще крепче сжали в руках их древки. И единый вздох пронесся над колонной. И было непонятно, чего они хотят: то ли удержать знамёна на ветру, то ли себя – от нахлынувших эмоций. Ещё секунда, и кто-то в колонне не удержался и всхлипнул. Как будто цепная реакция прошла волной по колонне, и в следующий момент уже вся колонна ветеранов, не стесняясь, плакала навзрыд. Весь наш почётный караул изо всех сил таращил глаза, пытаясь подавить предательски выступившие слезы. Мы были из послевоенного поколения, видели и представляли в этой колонне ветеранов своих отцов. А один седой ветеран, позванивая медалями на груди, останавливался перед каждым из нас, стоящим в карауле, и, опираясь на трость, пристально смотрел в лицо, пытаясь узнать, а может, запомнить, говорил: «Спасибо, ребята!»

Садясь в автобус, стоящий у обочины, я оглянулся: ветераны, разбившись на компании, закуривали, пытаясь успокоиться. Длинная цепочка людей втягивалась в здание театра.

Автобус подымался по Никольскому взвозу. Мы сидели притихшие, глазели в окна. Говорить не хотелось. Перед глазами у каждого была одна и та же картина, увиденная только что. Необходимо было переварить, осмыслить событие.

Старшина, сидевший рядом, вдруг посмотрел на меня и задумчиво сказал: «Я понимаю, что команда была не по уставу, но в последний момент понял: что-то такое должно было произойти.» Автобус, натужно пыхтя, уносил нас из-под горы. А еще и из детства…

Картина моего повествования была бы неполной, если б я не рассказал о том памятнике, для которого был заложен мемориальный камень в присутствии ветеранов. Помнится, ещё учась в школе, мы собирали металлолом в фонд будущего памятника. Комсомольские и партийные организации, коллективы предприятий вносили в этот фонд необходимые средства. Старались сделать так, чтобы ручеёк народных пожертвований не иссякал. На эти средства провели благоустройство территории, разбили цветники, выложили плиткой площадь. Наконец дело дошло до памятника. Был объявлен конкурс проектов, на котором первое место было присуждено

двухфигурной композиции: перед Вечным огнем –две бронзовые фигуры солдат. Один – держащий автомат, другой – со знаменем в руках. Высота композиции – 9 метров. Две цифры из бетона – 1941-1945 – уравновешивали композицию.

А в 1980 году объявили олимпиаду, и поехали по городам и весям «мытари» по сбору «добровольных пожертвований» на олимпиаду. А поскольку фонд памятника ветеранам войны оказался самым доступным для сборщиков «пожертвований», его с лёгкостью и забрали на олимпиаду.

Нет, я не хочу сказать, что начальство в то время не пыталось протестовать и сопротивляться, но, как говориться, сила солому ломит. Поговорили с каждым «сопротивленцем» индивидуально, и вопрос был решен. Было дано обещание, что средства берутся временно и после олимпиады вернутся обратно. Солдаты из бронзы так и не появились перед зданием администрации города. Вместо этого мы видим стаю взлетевших в небо журавлей из нержавейки. Значит, отправленные в Москву средства не полностью вернули. Не тот проект памятника был утвержден к исполнению. Язык не поворачивается назвать его украшением города. И когда мне задают вопросы об этом памятнике, о несуразности его частей, я рассказываю им эту историю и говорю: «Вы смотрели, как на Олимпиаде-80 «ласковый Мишка» взлетал над стадионом? Так это был наш памятник».

И мне вспоминается наш театр-теремок, сгоревший в 90-х годах, и цепочка ветеранов, по очереди заходящих внутрь. Уходящие, как в вечность…

Простите нас…

Алексей Кугаевский