Загорелось 27 апреля, в 11 часов утра, под горою, в Архангельском приходе, на Туляцкой улице, в доме мещанина Бессонова…

Так загорелось, что не потушишь. Под горой полыхало, и вся линия до Иртыша скоро была опустошена. А в первом часу пополудни ветер переменился да понёс головёшки на высоту более тридцати сажён. И запылали в верхнем посаде архиерейский и наместнический дома, ну и прочие, менее важные строения.

К вечеру 28 числа 1788 года один из самых знаменитых Больших пожаров в Тобольске, поглотив, что мог, отступил по шипящей, не пригодной уже для всякого житья земле и утишился. Горожане принялись считать.

Каменные церкви на горе: Троицкая, Спасская, Богородице-Рождественская. Под горой: Богоявленская, Благовещенская, Христо-Рождественская, Архангельская, Сретенская, Воскресенская, Знаменский монастырь. Жилых домов утрачено 1 800. Магазины сгорели со всем городским провиантом (муки и прочего на 45 тысяч 607 рублей). Архивные дела многие сгорели. В пожаре том погибло до 42 человек.

После пожара многие тоболяки вынуждены были жить в землянках, вырытых в лощине, близ кирпичных сараев в направлении Чувашского мыса. Жить и строить новый город. По донесению полицмейстера Ушакова губернатору, уже к 30 октября 1788 года выстроено было 140 домов, в стадии возведения находилось 74.

Губернатором же тобольским был в то время Александр Васильевич Алябьев. И был у него сын…

Детство с дымком

Ну вот и добрались мы до главной темы беседы нашей. Неспешно, как то принято было в веке XVIII-м, с обстоятельным прологом.

И неслучайно воспоминаниями о большом пожаре начали. Был он большим испытанием для Алябьева-старшего, но, думается, и на кроху-младшего влияние оказал. На момент пришествия огненного вихря Сашеньке едва исполнилось девять месяцев. И, конечно, дитя не понимало, в центре какой преисподней очутилось. Но, надо думать, потрясение младенческое было большим и даром не прошло.

Любопытно, что имен

но благодаря пожару наше мирно посапывающее чадо попало на скрижали истории. Знаете, кто первым упомянул о Сашеньке письменно?

Вольнодумец и литератор, бывший, по словам императрицы Екатерины II, «бунтовщиком хуже Пугачёва», Александр Николаевич Радищев писал из Тобольска покровителю своему Воронцову и о самом пожаре, и о том, каково пострадали от него тоболяки, заметив при этом:

«Всех больше потерпел здешний губернатор. Счастливым себя почитал тем, что осталась в доме его овчинная шуба, в которую кутали трех его детей при случившейся тогда холодной погоде».

Поправим Радищева: детей в семье Алябьевых было к тому времени четверо – четырёхлетний Василий, трёхлетняя Евдокия, Екатерина двух лет от роду и девятимесячный Саша.

Так что раннее детство нашего героя, можно сказать, прошло на большом пепелище. Хотя, конечно, дом губернатора Алябьева был из лучших в городе. И с детства Сашенька видел в нём замечательных гостей, бывавших у родителей его, с детства слышал музыку (известно, что губернатор покровительствовал местному театру и оркестру).

В 1796 году Алябьев-старший, награждённый за блестящую службу в Тобольске орденом Св. Владимира II степени, получил новое назначение – губернатором Кавказской губернии с исполнением особых поручений по губернии Астраханской.

Юность с музыкой

Семья Алябьевых переехала в Петербург. К этому времени исследователи относят начало первых серьёзных занятий Александра-младшего музыкой (учил его знаменитый Миллер).

В возрасте 14 лет Александр Александрович Алябьев был зачислен на службу по горному ведомству. А отец его в это время президентствовал в Берг-коллегии (орган управления всей горнорудной отраслью империи), управлял монетным департаментом и конторой разделения золота от серебра. Алябьев-старший был сенатором и, безусловно, одним из влиятельнейших сановников России.

Забегая вперёд, замечу, что Тобольску нашему нужно особо помнить не только сына. Много было у нас ярких губернаторов, но Александр Васильевич Алябьев выделяется и из этого ряда… К сожалению, говорим мы о нём редко – отец, мол, соловья и только-то.

Но вернёмся в век XIX-й. В 1804 году мы обнаруживаем младшего Алябьева уже в Москве. Он учится в Благородном пансионе Московского университета. Он играет на фортепиано… И, конечно, уроки «знаменитого контрапунктиста, делателя композиторов» Миллера не прошли даром – Алябьев пишет музыку. В 1810 году изданы Новый французский романс с аккомпанементом для фортепиано и два фортепианных вальса, написан Первый струнный квартет. И историки музыки заявляют, что эти сочинения являются едва ли не самыми ранними образцами русской камерной инструментальной и вокальной музыки.

Проверка боем

«Будучи ж употреблен в самых опаснейших местах, везде отлично исправлял данные препоручения» – из послужного формуляра А.А. Алябьева.

В 1812 году герою нашего рассказа стало не до написания новых французских романсов. Наполеон бросил все свои силы на Россию, началась Отечественная война. Через месяц Алябьев записался в армию добровольцем.

Русское дворянство… Оно имело множество привилегий, но главной было – первостепенное право отдать жизнь за Отчизну. Не все охотно пользовались правом сим, но мужчина из рода Алябьевых отсиживаться за фортепьяно не стал, и вместе с Николаем Ильичом Толстым (батюшкой писателя) был принят корнетом в 3-й Украинский казачий полк.

Это было время войн Мужества. Противники обычно сходились лицом к лицу, а там уж без чинов и сословий – руби сплеча и будешь жив. И Алябьев, человек, которого многие знают по литографии, где он такой мирный – в очочках и шлафроке, оказался рубакой не из последних. Боевое крещение тоболяк получил в славном деле под Ловчицами, а после…

После было множество боёв и стычек на территории нынешней Белоруссии, из которых выделяется Березинская операция, участие в которой стоило Наполеону половины армии.

А в конце тяжелейшего, но и славного 1812 года тобольский уроженец Алябьев уже активно действует в составе легендарного партизанского соединения Дениса Давыдова… Обретя одного боевого друга, подпоручик Алябьев близко сходится и с другим – в Иркутском гусарском полку он знакомится с корнетом Грибоедовым.

Затем следуют перевод в Ахтырский гусарский полк и битва при Калише (это уже Польша). Там при активном участие Алябьева пленены солдаты двух батальонов во главе с саксонским генералом Ностицем.

И этой частной боевой истории уже достаточно было бы для того, чтобы в Тобольске всерьёз задумались об установке памятника героическому земляку… Но не о славе (земной и посмертной) думал Алябьев – он сражался за Родину. Пусть уже и за пределами её.

В марте 1813 года небольшой отряд Давыдова берёт Дрезден, и эта оглушительная операция до сих пор изучается в военных вузах в качестве образцовой. И Алябьев, конечно же, в деле. Он получает пулю в руку, но бьётся героически…

А в октябре ещё одно сражение, вошедшее в учебники – Битва народов под Лейпцигом, где сошлись в поле армии практически всех государств Европы. Был ли там Алябьев?.. Подробностей мы не знаем, но, думается, ордена св. Анны IV-й степени «За храбрость» просто так не раздавали. Так что, друзья мои, не просто «был».

Заграничный поход русской армии завершается во Франции. Александр Александрович участвует в непрерывных боевых действиях. В начале 1814 года он лично захватывает в плен адъютанта начальника штаба французской армии Бертье. За эту операцию Алябьев производится в поручики. Не станем забывать и ещё об одной награде – ордене св. Владимира IV степени (как и «Анну», его давали исключительно за личные боевые заслуги).

Взяли Париж и на Сене свой закончили поход. В апреле 1814 года поручик лейб-гвардейский конно-егерского полка Алябьев возвращается на родину. Служит в Старой Руссе и Новгороде, лечит раны, пытается начать личную жизнь, пишет музыку. В апреле 1817 года он возвращается в Ахтырский гусарский полк в чине штабс-ротмистра. Через год получает назначение в Дерптский конно-егерский полк, куда переводится уже в чине штабс-капитана. В мае следующего года произведён в капитаны.

В 1922 году умирает отец, Александр Васильевич… А в 1923 году сын его подает прошение об отставке. В газетах того времени сообщают: «за раною уволен от службы подполковником с мундиром и пенсионом полного жалованья».

Новая жизнь

Тобольское детство – просторы Сибири и дым пожарища… Военная молодость – пройденная с боями Европа, опять же дым сражений и ежедневные почти свидания со смертью. Но, конечно же, война внесла в композиторскую копилку Алябьева не лепту даже, а полновесную пригоршню золотых дукатов.

Во время затиший Александр Александрович посещал немецкие, итальянские и французские оперные и балетные спектакли, заглядывал на музыкальные вечера. Он знакомился не только с песенно-маршевой музыкой разных стран, но впитывал душой звуки народных песен, звучавших на биваках.

И войны немало в его музыке. Мы помним романсы и застольные песни «Прощание гусара», «Один еще денёк», «Слеза», «Совет», «Друзья! Не будем тосковать», «Застольная гусарская», «Из страны, страны далёкой», «Слеза», «Прощай, Сиана», «Бойцы садятся на коней», «О ночь, о ночь, лети скорей», «Чу! Тревога грянула», «Усы, усы мои лихие».

Кстати, вот романс «Слеза» упомянули вскользь… Это ведь на стихи юного Пушкина (“Вчера за чашею пуншёвой с гусаром я сидел и молча с мрачною душою на дальний путь глядел”). И это первое стихотворение Александра Сергеевича, положенное на музыку. Так-то вот… Они не были знакомы, но именно Алябьев первым обратил внимание на пушкинскую поэзию и впоследствии создал немало замечательных романсов на её основе («Зимняя дорога», «Предчувствие», «Пробуждение», «Я помню чудное мгновение…», «Я вас любил» et cetеra). Ну и музыку к двум театральным постановкам по Пушкину («Кавказский пленник» и «Русалка») забывать не стоит.

Вспомним о том, что тобольский губернатор Алябьев считается зачинателем светского театра в Тобольске. А сын его активно писал для театра. Судите сами, более 20 опер-водевилей (часть в содружестве с М.Ю Виельгорским, А.Н. Верстовским, Л.В. Маурером). В московской премьере оперы «Лунная ночь, или Домовые» участвовали знаменитые русские артисты Щепкин и Сандунова (примечательно, что Ирину Семёновну судьба впоследствии забросит в Тобольск). Восторженно приняла публика оперу-водевиль «Хлопотун, или Дело мастера боится» (увертюра Алябьева, вокальные номера А. Верстовского) – даже злой на перо Белинский одобрительно отозвался на постановку сию.

Не стоит забывать и о том, что в 1825 году Большой театр открывался прологом «Торжество муз», музыку к которому написали Алябьев и Верстовский – очевидно, самые востребованные русские композиторы своего времени.

Потерянный гений

Итак, до 1825 года Алябьев, можно сказать, был в моде – о нём говорили в салонах, ему рады были в театрах и на балах, про него даже анекдоты сочиняли, о нём писали газеты. И вдруг…

Упоминания практически исчезли из печати. Даже биографические данные ко второй половине XIX века фиксировались неполные либо серьёзно искажённые.

Что касается музыкального наследия… Романсы, песни, несколько фортепьянных пьес да клавир «Кавказского пленника» – вот то, что было опубликовано. После смерти большого русского композитора архив (свыше 500 музыкальных рукописей) был передан родными в Московскую консерваторию и там … просто свален в подвале бессмысленной кипой.

Только во второй половине XX века рукописи эти извлекли на свет белый и передали в Государственный центральный музей музыкальной культуры им. М.И. Глинки. Сотрудникам музея мы и обязаны тем, что к жизни были возвращены многие партитуры оркестровых, хоровых и камерно-инструментальных произведений.

Музыковеды, систематизировав документы, просто обомлели. Выяснилось, что Алябьевым создано более 450 произведений (шесть опер, балет, свыше 20 опер-водевилей, множество сочинений для симфонического и духового оркестров, для голоса с оркестром, хоры, музыка к драматическим представлениям, пьесы для различных инструментов с фортепиано, камерные ансамбли, обработки песен многих народов России и свыше 160 романсов). И это ещё повоевать успел человек.

Но в чём причина забывчивости современников Александра Александровича Алябьева?

Что наша жизнь?

Игра – это хорошо знают сейчас и особенно хорошо знали в XIX веке. В ту пору в России апогея достигла картёжная лихорадка. В светских кругах играли все и играли по-крупному, играли под любые ставки.

И, скажите, мог ли наш гусар обойтись без игры? В круг его ближних знакомых входил, например, знаменитый Толстой по прозвищу «Американец» (он и на свадьбе Алябьева впоследствии гулял). Так что-с… Была игра, и Алябьев наш доигрался.

Эта тёмная история многократно описана, и исследователи обычно говорят о невиновности Алябьева. Намекают даже, что пострадал композитор за дружбу с декабристами. Но как оно там на самом деле было в московском доме тоболяка 24 февраля 1825 года, нам теперь не узнать.

Известно, что хорошо пообедали, изрядно выпили и сели за карты… Играли долго и помещик Тимофей Миронович Времев, крупно проиграв, обвинил присутствующих в шулерстве. Был бит, конечно, но, говорят, успокоился и уехал с миром. Добравшись до постоялого двора, заночевал и… умер. А наш земляк Алябьев был обвинён в убийстве и организации запрещённой законом азартной игры. Вот и всё.

Следствием ничего точно доказано не было, но император Александр I приказал обратить на дело «строгое внимание», и Александр Алябьев, проведя три года в крепости (там и «Соловья» сложил), был лишен дворянства, чинов и орденов и отправлен в ссылку в родной Тобольск.

В 1828 году и вернулся гусар-композитор в родной Тобольск. На житие встал в приходе Захарьевской церкви (на нынешней улице Мира, стало быть), где ему вменялось регулярное покаяние.

В этот период он занимается сочинительством военной и церковной музыки. Известно о военном («казачьем») оркестре, созданном Алябьевым, который нередко давал благотворительные концерты в пользу неимущих. Помним мы и о том, что любимый и доселе народом «Вечерний звон» написан в Тобольске под переговоры наших подгорных колоколов.

Ты куда, куда летишь?

На этом путешествия Александра Алябьева не закончились. Житьё в Сибири, скажем прямо, по вкусу ему не пришлось, и экс-гусар испросил о перемене места ссылки. В 1831 году Алябьев отправился на Кавказ (Ставрополь – Пятигорск – Кисловодск). А 2 марта 1833 года министр внутренних дел Блудов сообщает в Оренбург, что по приказу свыше Алябьев отправляется в сей «край кумыса». Осенью 1836 года «путешественник поневоле» полуофициально перебирается в Москву, затем (1842 год) высылается в Коломну.

Всё это время Алябьев собирал, изучал и обрабатывал русские, украинские, цыганские, среднеазиатские и кавказские песни. Музыковеды считают его предшественником русских классиков в работе с фольклором.

Жизнь личная? 20 августа 1840 года Александр Алябьев обвенчался с вдовой Екатериной Офросимовой. Эта история достойна отдельного описания, но мы процитируем лишь несколько строк из письма Екатерины Александровны:

«Я вступила в супружество с Алябьевым уже во время его несчастия, не увлекаясь никакими житейскими выгодами, и одно только чувство любви и уважения к его внутренним качествам могло ободрить меня на такую решимость».

Не имея своих детей, чета Алябьевых взяла на себя заботу о Леониле Пассек, отец которой также был сослан в Тобольск.

В 1843 году Е.А. Алябьева подала князю Д.В.Голицыну письменную просьбу: восстановить ее мужа на службе и ходатайствовать о разрешении ему жить в столицах. Разрешение было получено в июне, а 17 июля композитор прибыл в первопрестольную и остановился в доме своей жены.

Тобольский уроженец, офицер русской армии, композитор и ссыльный Александр Александрович Алябьев умер 22 февраля 1851 года и был похоронен в Симоновом монастыре у церкви близ северной ограды, рядом с отцом и матерью, братьями матери Нилом и Петром Новиковыми, а также её сестрой Натальей Стрекаловой.

Симонов монастырь разрушили в 1930 году. Вместе с ним исчезли могилы композитора и его жены. И только утренний туман, бывает, сгущается над сим местом… Словно дымок на тобольском пепелище 1788 года.